Чао, Иринчик, чао! - Ирина Коджо

Неожиданно на набережной нам встретились те самые русские туристы, которых я фотографировала возле монастыря.

– Не знаете, есть ли где-то рядом магазин? – обратилась я к ним с вопросом.

– Да, в двух шагах небольшой продуктовый.

– А пляжные принадлежности там есть?

– Нет, ничего такого. Здесь окраина, только отели, пляжи и кафе. А за всем остальным нужно в центр идти, – объяснили мне.

– Похоже, мы с тобой с одного края пляжной линии попали на другой, из Игало в Савина, – улыбнулась я своему спутнику и добавила:

– Так уже плавать хочется. Что у тебя под брюками? Может, и без плавок можно искупаться? Без купаче гаче?

– Како, Ирина? – серб развел руками, а его брови удивленно поползли вверх.

Но когда мы спустились на небольшой уютный пляж с мелкой светлой галькой и Дюро расстегнул молнию брюк, я увидела обычные боксеры тёмного цвета.

– Нормально. Можешь в них плавать, – уверенно заявила я. – Людей мало, никто не смотрит.

– Дюро, бырзно83! Быстро снимай брюки и в море! – подбодрила я серба.

Минутное сомнение пробежало по лицу Дюро, но вот он уже плывет в море, а аккуратно сложенные футболка и брюки лежат на кроссовках рядом со мной. «Вот это скорость!» – изумилась я, восхищенно глядя на быстрые взмахи сильных рук моего друга.

– Дюро, какое здесь дно? – крикнула я, неторопливо снимая юбку и топик.

– Камни. Има ежеви. Полако, Ирина, полако84.

– Боюсь я этих ежей, долго потом иголки вынимать. Подожди меня, – попросила я, осторожно входя в воду.

«Вчера расстались, утром попрощались, а теперь мы снова вместе плаваем, как будто ничего не произошло», – размышляла я, любуясь морем, солнцем, зеленью гор и плывущем рядом мужчиной. Верёвка с буйками преградила нам путь, но серб заботливо поднял ее вверх прямо над моей головой, приглашая в путешествие к открытому пространству.

Море как некая магическая субстанция мягко и неторопливо развеяло всю усталость и напряжение, а взамен подарило бодрость и свежие силы. Восхитительная ярко-синяя гладь переливалась лазурными и голубыми оттенками, а сквозь прозрачную воду виднелись маленькие рыбки, проплывающие мимо, и причудливые большие камни, лежащие на самом дне.

– Море такое красивое, почти как на Жанице, – заметила я.

– Да, да. Овде лепо85, – подтвердил Дюро.

– А виды с моря здесь совсем другие. Горы слева от берега, а прямо перед нами на холме белоснежный монастырь среди сосен, – мечтательно произнесла я, зачарованная представшими видами.

– А тамо Пераст, Котор, – серб махнул рукой влево, – и трек, паром до Тивата.

– Я была в этих городах, когда плавала с экскурсией на кораблике по заливу, – вспомнила я о своей прошлой поездке в Черногорию. – Но это, конечно, совсем не то, что ходить самой сколько хочешь и куда хочешь. Может быть, завтра погуляем по центру Герцег Нови?

– Можно, – лаконично ответил Дюро.

Я старалась вести себя беззаботно. Но внутри миллион сомнений разрывали меня на части. Я металась из крайности в крайность, то хотела поскорее все закончить, то тешила себя иллюзиями о совместном будущем. Собираясь на отдых, я не могла себе даже представить, что нечто подобное случится. Но это произошло!

«А что теперь? Да будь, что будет! Нужно жить здесь и сейчас. Вот море, вот солнце, вот серб. Радуйся и не думай больше ни о чем», – говорила я себе и тут же добавляла: «Но он же сбежал! Значит, чао? Или нет?»

– Видишь, мы можем просто плавать, говорить, общаться и не нужно секса. Так? – произнесла я вслух.

Серб согласно закивал и тут же попытался поймать меня в воде своими большими руками.

– Стоп, стоп, стоп! – ускользнула я. – Мы же договорились! Ты сам сказал, что всё это грех! Значит, никакого секса. И будешь не грязный, раз для тебя это так важно.

– А для тебя? – спросил Дюро, заглядывая мне в глаза.

– И для меня тоже. Я вообще ничего такого не хотела. Мне нравится плавать, гулять, общаться. Ведь помнишь, как я тебя останавливала вначале?

– Да, да, – сказал серб, продолжая ловить меня в море.

– Рибичка, рибичка! – задорно повторял он, пытаясь обнять и притянуть меня к себе.

«Просто чудо расчудесное! То убегает, то лекцию о религии читает, то соблазняет и потом снова по кругу! Ну уж нет! И у меня гордость есть! Я тебе не навязывалась и навязываться не собираюсь. Расстались – значит расстались. Поплаваем ещё немного, и прощай, мой друг, прощай!» – определилась я со своими планами.

Стараясь не задеть ногами камни и устроившихся на них многочисленных морских ежиков, мы медленно подплыли к самому берегу. Перевернувшись на спину и оставаясь наполовину в воде, я нежилась под тёплым осенним солнцем. Дюро устроился у моих ног и так же, как несколько дней назад, мягко поглаживал и разминал мои стопы.

– Чудесно! – сказала я, чувствуя бегущее по телу расслабление, и тут же в очередной раз задала себе вопрос: «Что происходит? Мне казалось, что все закончилось, и вот он опять рядом со мной? Ничего не понимаю!»

А серб смотрел на меня нежным, ласковым взглядом, пока я рассказывала ему о любви красивого католического священника и молоденькой девушки из когда-то давно прочитанной книги «Поющие в терновнике». Церковная служба, разговоры на религиозные темы, метания моего друга, и в памяти невольно всплыл этот роман. Простыми словами, используя мимику и жесты, я объясняла сюжет этой печальной, но по-своему красивой истории.

– Ты понимаешь, о чём я говорю?

– Да, да. Католически свештеник не може иди у брак86, – серьезно ответил Дюро, глядя на меня грустными, понимающими глазами.

– Возможно, ты читал об этом? – поинтересовалась я.

– Не, ничего не читал. Я только бегал, увек87 бегал.

– А в школе?

– Не, не, – замахал руками Дюро. – Ништа не научио у школе88.

– А может, фильм смотрел?

– Не, не волим фильмови89. Не треба за мене телевизор, интернет. Я – первобытный человек, – пошутил серб.

Немного обсохнув, мы оделись и неторопливым шагом, привычно взявшись за руки, пошли по уводящей вдаль прибрежной дороге. Солнце почти все время заходило за небольшие тучи, и обычная для середины дня жара совсем не ощущалась. «Отличный день для прогулки. Словно подарок для нас на прощанье», – подумалось мне.

– Хочешь есть? – спросил Дюро.

– Не знаю. А ты?

– Я сам гладен90, – ответил серб, делая ударение на первый слог, от чего произносимые им слова приобретали тягучесть и плавную мелодичность. Такая особенность в сочетании с твердыми звуками сербского языка создавала неповторимый колорит его балканской речи.

– А давай томатный суп где-нибудь поедим? Он здесь очень вкусный, – сказала я, хотя в тот момент толком не понимала, чего я хочу: есть, плавать или просто идти рядом по нескончаемой дороге вдоль моря.

– Можно, можно. Сегодня пост, мясо нельзя, а томатни суп можно, – согласился Дюро и остановился возле витрины одного из открытых кафе.

– Имати ли томатни суп91? – спросил он официанта.

– Има, има.92

– Суп, пиво и постни калач93, – заказал Дюро, показывая на выставленную в стеклянной витрине пахлаву с медом и орехами. Я уже перестала удивляться тем правилам, по которым серб придерживался поста, и соглашалась на любую еду и напитки, которые он предлагал. Мне всё нравилось и хотелось, чтобы наша прогулка продолжалось, как можно дольше. Молодой официант проводил нас к столику, откуда открывался потрясающий вид на Боко-Которский залив. Высокие полуострова, покрытые зелеными холмами, возвышались над морским пространством и разделяли его на части. «Как если бы гигантские ворота распахнулись и образовали между собой проход в открытое море», – фантазировала я, разглядывая живописный пейзаж. Дюро нежно гладил мои руки, а я завороженно смотрела на него, и мы, как прежде, растворялись друг в друге.

– Пойдем плавать, – предложила я после обеда.

– Айд, – согласился Дюро, и мы спустились по лесенкам на бетонные плиты пляжа.

– Хочешь? – заботливо спросил он, раскрывая зонт от солнца рядом с двумя лежаками.

– Нет. Зачем? Ведь